4

Я очнулся от чьего-то возгласа. Первое, что увидел, открыв глаза, это чистое голубое небо с ангельским девичьим ликом в белом ореоле. Этот лик смотрел на меня своими ясными голубыми глазами, таким завораживающим взглядом, что остаться равнодушным при этом, видимо не удавалось никому, кого пленяло это удивительное чудо.

- Диво-то какое, - прошептал я пересохшими губами, - где я, не ужто помер?

При этом ангелок медленно и постепенно стал превращаться вполне в реальную красавицу, которая вдруг отпрянула от меня, сделав несколько шагов назад.

Я огляделся. Я лежал на своем плаще укрытый вторым возле когда-то горевшего костра, от черных угольков которого еще шел дымок. Недалеко от него в ожидании стояла лошадь. Бажена почему-то нигде не было. Солнце уже поднялось высоко, утро было не ранним. Девушка же, вся запорошенная снегом, во все глаза смотрящая на меня, продолжала медленно пятиться, словно боялась, что я могу ей что-нибудь нехорошее сделать. Я понял ее состояние и, улыбнувшись, негромко проговорил:

- Постой, я же тебя не обижу.

Она остановилась, но продолжала смотреть прямо мне в глаза так, будто бы увидела перед собой что-то такое удивительное, но в тоже время невозможное, что бы было действительно правдой.

- Откуда взялась ты тут такая красавица? - спросил я, не в силах оторвать от нее взгляда.

Девушка неопределенно пожала плечами и вдруг, скромно улыбнувшись, заговорила своим ласковым нежным голоском:

- Я-то живу здесь недалече, а вот вы откуда?

- Заплутали мы немного.

Я, откинув плащ, попробовал приподняться. Болью отдалось во всем страдальном теле, как будто лупили всю ночь палками, сильно заломило в боку, нога же вовсе отказывалась слушаться. Свинцом что ли сапог залили? Все же я переборол себя и, стараясь не застонать, сел. Однако тяжелые движения мои не ускользнули от взгляда девушки.

- Вы ранены? - девушка подошла ближе, видимо решив, что я действительно не опасен, присела рядом со мной  на корточки и заботливо посмотрела на руку.

Только сейчас я заметил, рванный полушубок. Ух ты, реально ранен.

- Да не особо и ранен, с медведем в лесу повстречались, вот в схватке поцарапал косолапый, - как можно спокойнее произнес я, решив произвести на незнакомку впечатление, и непринужденно улыбнулся.

Произвести впечатление мне удалось, девушка широко расширила глаза.

- Помощь Вам требуется, у нас в поселке знахарка имеется, - тревожно проговорила она, - скорее бы Вас к ней.

- А, пустяки все, - небрежно бросил я, - до свадьбы заживет.

3

Никогда не думал, что ездить на лошади так сложно и так муторно. Лошади с трудом шагали по глубокому снегу.

- Тихо-то как, - проговорил я.

- Да, дружина-то отстала.

Тишина вдруг резко надавила на уши. Солнце, переливаясь на белоснежном снегу, создавало радостное настроение, но в тоже время эта красота с пушистыми елями и блестящими сугробами почему-то показалась жуткой и обманчивой. Защебетала птичка, и это все же как-то сгладило странное впечатление, пробирающее до костей. Хоть кто-то живой, кроме них здесь есть, а то на мгновение показалось, что этот лес, скрываясь под искусственной красотой, на самом деле мертв.

- Что делать будем? - я покрутился, посмотрев по сторонам, - куда ехать-то?

- По следам обратно можно, да только крюк мы давали большой, далече. Может, рубанем напрямки? - сказал Бажен.

- Не заплутаем? - засомневался я.

- Нет, я знаю, куда ехать, давай за мной, - самоуверенно произнес он, махнув рукой и потянув поводья.

Защебетали синички, радуются, с ветки на ветку прыгают, снег с хвои сбивают, на головы нам сыплют. Засранцы. Глубокий снег замедлял движение лошадей, порой приходилось спрыгивать и вместе с ней выбираться из снежной западни. Двигались медленно, но Бажен вел уверенно, будто бы бывал раньше в этих краях. Я воще не понимал, по каким таким ориентирам мы правильно идем.

- Ну, ты и дорожку нам выбрал, - проговорил я, только что выбравшись из огромного сугроба и взбираясь на лошадь.

- Зато короче, - усмехнулся тот.

И снова тишина. Но вдруг оступилась подо мной лошадь, передней ногой провалилась с треском веток куда-то глубоко, на бок завалилась, заржала. Вскрикнул я от боли, потому как прищемила она мне ногу. А лошадина встать пытается, дергается, ничего не получается, только мне больнее делает. Сугроб вдруг ни с того ни с сего зашевелился, зарычал. А лошадь еще пуще заржала, забилась в истерике.

- Медведь, - охнул Бажен.

Он выхватил в боевое положение лук и закричал:

- Держись!

Епа мама! Это был и вправду медведь, разозленный на то, что его таким бессовестным образом разбудили, он вылез из берлоги на половину туловища и, ничего не разбирая, с ревом замахал своими огромными лапами. Кровь брызнула с распоротова брюха лошади на зверя.

-А-а-а-а-а!- заорал я и задергал ногами, пытаясь вылезти из-под лошади.

Но я только сумел освободить вторую ногу из стремени и вытащить кинжал. Я беспорядочно замахал кинжалом перед собой, продолжая орать. Наверное, мой безумный рев на доли секунды остановил атаку медведя. В этот момент Бажен начал всаживать стрелы в зверюгу – в шею, в спину, в голову. Медведь рванулся на Бажена, от чего его лошадь шарахнулась в строну. Раненая лошадь задергалась в предсмертных конвульсиях, на какой-то момент освободив мою ногу. Я каким-то неимоверным движением, упершись сводной ногой в спину лошади, выдернул прижатую. Я, рыдая, пополз нафиг отсюда. Медведь горящими ненавистью глазами посмотрел на меня – бл…я, какой жуткий взгляд, и сделал прыжок вперед. Расстояние между нами сократилось до минимума мгновенно, назвать «косолапого» косолапым сейчас как-то даже в голову не приходило. Оставалось только с ужасом посмотреть на огромную слюнявую пасть окровавленного зверя. Одни только клыки вводили в состояние безумного оцепенения. Я уже ничего не предпринимал, находясь в загипнотизированном состоянии от охватившего вдруг страха, сковавшего все движения, с расширенными глазами смотрел на жуткую морду зверя и даже не пытался поднять перед собой кинжал. Тем временем Бажен развернул лошадь и снова помчался к нам. Медведь повернул в сторону всадника голову и вдруг, неожиданно встав на задние лапы, пошел на него, видимо решив, что с лежачим разберется после. Лошадь Бажена, увидев это, за несколько шагов до разъяренного зверя снова шарахнулась в сторону, так что медведь огромной лапой не достигнул цели.

"Сейчас или никогда", - неожиданно для самого себя подумал я, выйдя из состояния охватившей эйфории.

Я вскочил на ноги с гримасой боли на лице и со всех своих сил вогнал кинжал медведю в бок. Душераздирающий рев оглушил меня. Зверь инстинктивно отмахнулся, так что я отлетел далеко в сторону. Как будто кувалдой в грудак! Тут на подмогу поспел Бажен, справившись с очумелой лошадью, он, разогнавшись с лету со всей своей силы, на которую только был способен, вогнал стрелу зверю в шею, пробив толщу мяса насквозь, так что показалось острие с другой стороны шеи. Бажен развернул лошадь и, хорошо прицелившись, попал медведю точно в глаз. Кровь из зверя пульсирующими толчками стала вырываться наружу, обогревая все вокруг. Медведь глухо захрипел, повалившись набок. Видимо кататься ему не следовало, но он хотел лишь только освободиться от мешавших ему предметов. Стрелы под тяжестью массы тела начали ломаться, осложнив без того уже плохое положение зверя. Кровь стремительно вытекала, могучий царь леса стал ослабевать. С торчащей в шее и глазу стрелой медведь уже не мог совладать. Бажен, видя, что зверь уж не опасен, спрыгнул с лошади и подбежал ко мне, где я лежал навзничь, не шевелясь с широко раскрытыми глазами.

- Ну, - спросил я, - что с ним? Он помер?

- Помирает потихоньку, ты то как?

Я приподнялся на локоть и только сейчас почувствовал, как меня начало колбасить. Руки тряслись, я заплакал, блин, реально как дите.

- Ну, ладно, ладно, - стал успокаивать Бажен меня, - не такое видали. Подняться можешь? Давай-ка я тебе помогу, - Бажен обхватил меня, подсунув плечо свое мне под руку.

- Не, чуть погодя, - поморщился я от боли.

Медведь все еще хрипел и вертелся, но было видно, что осталось ему не долго жить.

- Больно быстро кобыла сдохла, погляди, - проговорил я.

- Еще бы, весь живот наружи, клинком так не суметь, а может сердце он ей задел.

- Прикончить бы гада.

- Уволь, князь, он еще живой, кто знает, сколько сил у горы такой осталось, близко не подойду. Волки докончат, если что, долго жить не будет. Нам бы тоже не добре тут оставаться, кровь далеко твари чуют.

Стали подниматься. Нога не слушалась, я наступал на нее с болью в лице, взбирался на лошадь с трудом. Очутившись в седле, я устроился по удобнее, посмотрел на Бажена и проговорил:

- Давай, залазай.

Бажен покачал головой:

- По такому глубокому снегу? Двух здоровых мужиков в полной амуниции? Голубушка не потянет. Ей будет тяжело нести. Лучше медленно, но верно, - сказал он взял уздцы и повел лошадь по глубоким сугробам за собой.

Шли мы долго, так или иначе, солнце в скором времени стало клониться к закату.

- Правильно ль ведешь? - спросил я.

- Правильно, - проговорил Бажен, хотя в голосе его послышались нотки неуверенности, - просто медленно движемся, скоро будем, не пропадем.

Через некоторое время, когда уж красно солнышко скрылось за лесом, а сумерки стали надвигаться быстро я, приподняв склонившую голову, сказал:

- Заплутал, признайся, ночлег ведь искать надо.

- Признаю вину свою, завел я тебя в дебри, по следам бы давно вышли и с Мишкой бы не повстречались, не знаю, правильно иль нет, идем, только не поспеем, ночевать в лесу придется. Ты уж прости меня. Чай не замерзнем, морозов нет сильных, костерок разведем, главное бы волков во тьме не дождаться. Всю ночь караулить буду, князь, - проговорил он. - Вон и поле чисто, болото видно какое-нибудь, посередь него и заночуем, - сказал Бажен, когда мы выехали из лесу. - Дровишки только соберу, погодь.

Пока Бажен разводил костер, я закутался в плащ и… заснул на снегу, ничего не чуя - ни холода, ни голода, воще ничего…